Магические узы - Страница 26

— Она могла выпить вино с драконьей кровью, — продолжил, между тем, человек с мяг-ким обволакивающим голосом.

— Судя по всему, здесь парой каплей не обошлось! — возникшее задумчивое молчание взорвал резкий женский возглас, не скрывавшей досады. — Она должна была сделать прилич-ный глоток, чтобы браслет ее за мага принял!

— Может, она приняла душ из драконьей крови? — развеселился самый первый. Я могла поклясться, что его голос казался мне знакомым!

У меня заалели щеки от воспоминания о побитых на складе банках с редким и чрезвы-чайно дорогим энергетиком. Получается, если бы я не влипла в гнусную историю с уничтоженной кровью, то и браслет никогда не сумела бы надеть! Проклятье, почему удачная седмица должна заканчиваться так паршиво?!

— Маловероятно, — мягко, чуть грассируя, отозвался второй собеседник и тут же дал точ-ную справку: — последний дракон умер от старости в городском зоопарке зимой 1972 года.

— И что теперь нам с этим делать? — фыркнула женщина.

— Есть вариант, — отозвался первый голос, не скрывая сарказма, — отпилить ей руку.

— Или же пристрелить! — собеседница не пыталась выказать притворного дружелюбия. — Сразу бы много проблем решили!

Кто-то поперхнулся, а меня взяла оторопь, и бросило в жар. Руки мелко задрожали. Для тех, кто притащил меня сюда, в маленькую ледяную комнатушку, я являлась огромной пробле-мой, и теперь они решали, как избавиться от незапланированной помехи!

— Свечка, — хохотнул первый голос, — ну, ты это сгоряча. Зря, что ли, ее Ратмир из-под магических шаров вытащил…

Стараясь двигаться как можно аккуратнее, я тихо спустила ноги на пол и кое-как обу-лась, неосторожно прищемив пяткой трясущийся указательный палец, когда натягивала задник. Нужно сказать, что от утреннего пореза на руке не осталось и следа, вместо него лишь белел едва заметный тонкий шрам, какой быстро исчезнет. Если, конечно, мне дадут время для заживления ран.

— По мне, так лучше бы он не вытаскивал, — фыркнула женщина, — герой доморощенный!

— Хорошо, милая, что он тебя не слышит, — ласково пожурил ее второй мужчина, грасси-рующий согласные.

Я добралась до распахнутой двери и украдкой выглянула. Основную комнату от моего убежища прятал узенький предбанник. Напротив арочного прохода, откуда падал неровный свет, чернел квадрат большого окна. В стекле, звеневшем от барабанившего яростного ливня, вместе с бликами отражались изломанные фигуры, но от волнения они расплывались перед взором, и рассмотреть их не удалось. У стены притулилось старенькое кресло с сильно потер-той клетчатой обивкой. На нем валялась раскрытая матерчатая сумка, из нее торчала рукоять недальновидно оставленного кем-то самострела. Со времен Мировой войны магическое оружие сильно преобразилось, а арбалеты превратились в подобные небольшие штуковины с гладкими стволами, легко скрываемые одеждой.

Тошнота неожиданно вернулась, едва удалось сглотнуть. Виски заломило еще крепче. Затаив дыхание и прикусив губу, я взяла самострел влажными холодными пальцами. Он громко щелкнул, заставляя затаиться, но никто не обратил внимания на мое копошение, и разговор продолжался.

— Док, ты точно уверен, что она не маг? — утончил хохмач.

— Обычная девушка, Стриж, ничего особенного, — уверили его.

Во рту пересохло, зато футболка взмокла на спине. Собираясь силами, я прикрыла глаза и на коротком выходе одним широким шагом вышла из-за перегородки, вытянув двумя руками увесистый самострел.

Это был шок, для всех, кто находился в большом зале, залитом приглушенным светом. В том числе и для меня.

Помещение угнетало своими размерами. Под высоченным потолком висели магические шары. Трое, двое мужчин и женщина, оторопели, и с изумлением уставились на меня. У узкой обеденной стойки на высоком табурете сидела коротко стриженная темноволосая худышка в черном брючном костюме. Она неестественно выпрямилась и побледнела. Карие глаза женщи-ны расширились, становясь практически черными, и в них вспыхнули злобные огоньки.

Ее сосед оказался мне хорошо знаком — высокий парень в белой футболке и в кепке с длинным козырьком. Значит, его голос я распознала. Уже третий раз за сегодняшний день мы сталкивались с новым знакомым, и не скажу, что хотя бы одна встреча оставила приятные вос-поминания. Он отгораживался от меня разложенным на столешнице лэптопом. В угольных глазах вспыхнуло веселье, и на смазливом лице расцвела кривая улыбка. Словно демонстрируя бестолковую удаль, он откинулся на низенькую спинку табурета и скрестил руки на груди.

Кто-то рядом охнул. Рывком я обернулась, переводя нацеленное дуло с парочки на третьего участника разговора — невысокого толстячка в белом халате, надетом поверх мешко-ватого свитера. Небритое с седмицу лицо мужчины с темной щетиной, прикрывавшей двойной подбородок, вытянулось, а круглые очки съехали на кончик блестящего носа. За спиной боро-дача по стене растянулись полки с пробирками и мензурками, наполненными разноцветными жидкостями. Тут же в стеклянной баночке, закрепленной на штативе, кипело и исходило белым дымом приготовляемое средство.

Тишина стояла первозданная, и звон в ушах звучал навязчиво и неестественно громко.

Толстячок дернулся в мою сторону, и я, слыша свой голос со стороны, резко осекла его попытку:

— Не стоит!

Вытянутые руки уже подрагивали. С каждой секундой самострел становился все тяже-лее.

— Слушай, Птаха, или как тебя там… — процедила женщина, названная Свечкой. Она, ху-дая и угловатая, действительно походила на свечу или на фитилек. На ее впалых щеках заиграл гневный румянец, а глаза сузились, когда самострел остановился на ней.